Ниже - краткий экскурс в историю Милограда и фотоотчет (в стадии пополнения).
Прошу посвящённых пополнять тему фотографиями!
МИЛОГРАД… ГОРОД ИЗБРАННЫХ
Кельтское поселение на берегу Днепра?
Есть в Белорусском Полесье, на живописном правобережье Днепра, поселок Милоград. По полному праву его можно считать одной из самых ярких жемчужин Южной Беларуси. Поселок стоит на высоком днепровском берегу, внизу – залитая яркой зеленью речная пойма. Здесь, в привольной долине, неспешно несет свои воды великая река. Хотя, глядя на нее в этом месте, трудно сказать, что Днепр – это 3-я по величине река Европы. Но тут, на территории Беларуси, величественный Днепр еще сдержан в своей мощи. Тысячами полесских ручьев, лесных речушек и ключей он только набирает свою силу, что бы в скором времени, вырвавшись на степные просторы Украины, могучим потоком устремиться к Черному морю. Старинный Борисфен с древнейших времен связывал нашу территорию с другими станами и народами, служил мостом, по которому к нам доставлялись новейшие достижения цивилизации того времени, которые наши предки меняли на щедрые дары своего края. По нему уже в начале нашей эры возили и прибалтийский янтарь, и египетские бусы, и китайскую посуду (Китай и тогда уже был, кстати, экономическим гигантом!). Днепр помогал поддерживать общение, он поил и кормил, и защищал от врагов, если было надо. Не случайно в фольклоре и поэзии восточных славян Днепр, наряду с Дунаем и Волгой, самая почитаемая река. Многие цивилизации, культуры и народы сложились на берегах Днепра и вобрали в себя силу и красоту этой величавой реки.
К древнейшим поселениям Беларуси относится и Милоград. Каково же происхождение этого названия? На первый взгляд кажется, что все очень просто. Вообще-то, даже не специалист может сказать, что топоним «Милоград» - очевидно славянский. «Мило» - значит «милый», «хороший», «любимый», т.е. «милый город», «любимый город», и т.п. Рискнем предположить, что в старославянских языках слово «милый» могло быть синонимом слова «избранный». В средние века в Болгарии, Сербии, Боснии действовало религиозное движение «богумилов», т.е. «милых богу». Что в классической библейской версии аналогично «богоизбранным». Возможно, в первоначальном значении и Милоград понимался как «Избранный город», или даже «Град Избранных». Последнюю версию можно допустить, если предположить, что Милоград был, скажем, крупным сакральным центром древности и местом пребывания жрецов. «Избранность» Милограда могла иметь место также в том случае, если здесь находилась военно-политическая элита племени или племенного союза. Все эти гипотезы имеют право на существование, если учесть размеры первого древнего городища, раскопанного здесь археологами и давшего название – все же не случайно! – целой археологической культуре – милоградской. Но о ней – чуть позже.
А еще Милоград мог означать, что городок принадлежал или был основан неким Милом, Милошем (распространенное среди южных славян имя – Милош Обилич убил турецкого султана Мурада I на Косовом поле), Миланом. А вот тут – стоп. Дело в том, что поселение на этом месте было основано значительно раньше, чем здесь появляются собственно славяне. Рассказ о сложной этнической истории края – еще впереди, но в любом случае, только сменившую милоградцев зарубинецкую археологическую культуру (и то, только некоторые исследователи!) относят к праславянской. Вопрос же об этнической принадлежности милоградцев до сих пор остается открытым. Некоторые ученые предполагают, что милоградская культура могла быть связана с кельтским миром. Кельты (галлы) в то время расселялись в Европе на огромных пространствах от Северной Италии и Франции до Вислы и Карпат. Потесненные кочевниками-киммерийцами, они вполне могли переместиться и в этот регион. Правда, археологический материал не дает оснований отождествлять милоградскую материальную культуру с кельтской. Однако она и находилась под несомненным сильным влиянием латенской (кельтской) культуры. Существует также версия, что только элита милоградцев, например, могла быть кельтского происхождения. А раз так, то и первоначальное название городища могло быть… ну, скажем, «Милан». Как кельтский Милан (Медиолан) в Северной Италии! А топоним «Милоград» стал его последующей славянской интерпретацией, или даже калькой. Хотя, конечно, в таком предположении пока что больше фантастичности… Так что зарубежные гости, окажись здесь французы, итальянцы и ирландцы или шотландцы, могут узнать в современных милоградцах своих далеких-далеких предков! Да и в этногенезис польского народа кельты привнесли немалое влияние… Все это говорит только о том, как тесна, на самом деле, старушка-Европа.
Впрочем, если подходить к делу со строго научной точки зрения, чересчур увлекаться «сравнительной» топонимикой не следует. Как ничто другое, созвучие различных географических названий дает самое необъятное поле для различных спекуляций. Результата можно добиться, лишь сопоставляя лингвистические данные с археологическими находками, письменными источниками и историческим анализом.
Милоградцы – загадки древней цивилизации…
В 1951г начала свою работу Славянская экспедиция Института археологии Академии Наук СССР. Само создание этой экспедиции, возможно, было связано с определенными изменениями в идеологии позднего сталинизма, где на смену социальному радикализму первых послереволюционных лет стали приходить государственнические, в т.ч. и национал-коммунистические и славянофильские мотивы. Последние отражали двойственное значение Российской империи, а затем и Советского Союза, для славянского мира. Для одних – освободители, для других – поработители, и т.д. Как бы там ни было, но и в годы Второй мировой войны, и с образованием народных Польши, Болгарии, Чехословакии, Югославии, славянское братство стало вновь актуальным. И искать славянские корни в глуши Полесья, предполагаемой прародины славян, и отправилась экспедиция АН СССР во главе с членом-корреспондентом оной П.Н. Третьяковым.
В 1952г участники этой экспедиции Ю.В. Кухаренко и О.Н. Мельниковская начали раскопки под Милоградом. Исследования, проведенные в последующие годы Гомельским археологическим отрядом под руководством Мельниковской на этом месте, а так же в Горошкове, Мохове, Глыбове, Борхове, Колочине и др. местах, дали потрясающие результаты. Здесь была открыта новая, ранее неизвестная археологическая культура, получившая название милоградской.
Милоградское поселение датируется 4-3 ст. до н.э. – 2 ст. н.э. Городище, как и многие укрепления того времени, находилось на мысу коренного берега Днепра. Река и ее кручи, в данном случае, выступали как естественные защитники поселения. Имело наружную линию укреплений и выделенный валами внутренний участок, где, собственно говоря, и располагалось поселение. Площадь городища 10 тыс. кв.м., из них примерно 4 тыс. занято жилой частью. Культурного слоя на внешней площадке городища нет. При раскопках на этой части, кроме следов укреплений по краю городища, ничего обнаружить не удалось. Раскопки проводились в 1952г Ю. Кухаренко, в 1955, 1957-1958, 1961 гг. О. Мельниковской. В 1964 г. городище обследовал Л.Д. Поболь, а в 1976г. – Г.В. Штыхов. Всего на городище вскрыто 800 кв.м. Культурный слой средней мощности в 0,5 м однороден по строению, не расчленяется на слои и не имеет прослоек, сравнительно насыщен керамикой и отдельными вещами. Однако его характерная особенность – небольшое количество найденных здесь костей животных.
Городище в Милограде треугольной формы, жилая часть имеет П-образный вал высотой 2м. Исследованы оборонительные сооружения в западной части городища. Край площадки тут более высокий, по нему проходила насыпь древнего вала. Параллельно склону находилось 3 канавы. Раскопками установлено, что первоначально были построены укрепления, которые ограждали мыс от плато, а несколько позднее – более мощные валы, которые отделяли жилую площадку. Характерно, что в Милограде внутреннее основание и склоны валов обжигались для большей прочности. Вдоль внутреннего подножья вала шла линия столбов. С западной стороны находился вход на городище. Культурный пласт на жилой площадке 0,5 м. В Милограде выявлены остатки 10 жилищ столбовой конструкции, которые размещались вдоль внутреннего склона валов и местами подходили к их основе, и хозяйственных построек. Они были круглые в плане, диаметром 7 м. Круглые милоградские жилища имели плетеные или бревенчатые стены, но без глиняной обмазки, столь характерной для пришедших им на смену зарубинцев (вот откуда, возможно, идет традиция знаменитых украинских хат-«мазанок»!). При строительстве дома применялся центральный несущий столб. Подобный опорный элемент – столб с раздвоенным концом под названием «соха», до сих пор встречается в Речицком районе в некоторых хозяйственных постройках. Очаг в милоградских жилищах располагался, как правило, в центре дома. Любопытно, что «курные» хаты с «огнищем» в центре встречались в Речицком и Мозырьском уездах еще в XIX в. Вход в милоградское жилище был расположен с восточной или юго-восточной стороны. На городище найдены серпы, глиняные пряслица, тигли, бронзовые перстни, височные кольца, фибулы, подвески, зернотерка, лепная посуда. Попадается и керамика со штриховкой орнаментального характера.
К северу от городища, за его валами, О. Мельниковской в 1955г было также вскрыто селище, площадью 300 кв.м. Для милоградских поселений очень часто было характерно именно такая особенность – укрепленные городища и соседствующие с ним неукрепленные селища. Здесь в культурном пласте 10-15 см была найдена милоградская и зарубинецкая посуда, выявлены остатки жилищ с поздним милоградским комплексом вещей и зарубинецкой керамикой.
Материалы этих исследований хранятся в Институте археологии АН в Москве.
В окрестностях имеются также другие городища. В Володарске, Горвале. В Береговой слободе – курганный могильник. Городище в Горвале, с которым в последующем столь тесно была связана и судьба Милограда – за 1,5 км на юг от самого населенного пункта Горваль. Треугольная площадка, площадью 600 кв.м. Со стороны поля укреплена площадкой высотой 1,5 м, длинной 25 м и рвом глубиной 5 м. Культурный пласт 0,6 м. Люди жили здесь с глубокой древности – в центре самого Горваля обнаружена стоянка эпохи неолита. В центре сельсовета Глыбове – городище т.н. «болотного» типа, в отличии от Милограда –«мысового». Дело в том, что в период, когда на нашей земле жили древние милоградцы, тогдашний климат отличался от современного. В раннем железном веке здесь господствовал суббореальный климат, значительно более сухой. Там, где позже, да и ныне простираются болота, в то время была вполне доступная для человека местность. Характерно, что смена милоградской культуры на зарубеницкую происходило одновременно со сменой климата – наступлением субатлантического периода. В зарубеницкой культуре «болотных» поселений уже нет. Кстати говоря, для тогдашних жителей наши полесские болота, о сохранности которых теперь пришло время побеспокоиться, представляли не просто т.н. «природу» где хорошо отдыхается современному жителю на пикниках, а являлись еще и источником повышенной опасности. И не только из-за зыбучих трясин, в которых погибали, по неосторожности, и люди, и животные. Заболоченная местность давала повышенную влажность, и, следовательно, здесь распространялись и различные инфекционные заболевания. Для людей того времени, живущих, что говориться, прямо на лоне природы, состояние окружающих воздуха и воды были весьма весомым фактором.
Вот почему все же высокое днепровское правобережье, естественные мысы и возвышенности становились тогда излюбленным местом поселения. Милоградская культура занимала весьма обширную территорию. Ее западная граница проходила в р-не реки Горынь, восточная достигала Новозыбкова, северная граница проходила несколько южнее Слуцка, Бобруйска и Рогачева, на юге же поселения милоградцев занимали широкие пространства Волынского Полесья, Киевщины и Черниговщины, вплоть до границы лесостепной зоны, где уже жили племена скифской культуры.
Между тем, одним из центров милоградского ареала была современная территория Речицкого Полесья. Дело в том, что наиболее плодородные почвы Южной Беларуси находятся на правобережье Днепра, от Речицы до Лоева. Там больше всего и встречается милоградских памятников. При том, что общая площадь культуры в Беларуси составляет 40 тыс. кв.км.
Развитие земледелия – великая движущая сила любой цивилизации, любой культуры того времени. Пшеничный колос наполнял силой руки и воина, и пахаря, поддерживал искусство ремесленника, давал возможность творить интеллектуалам и художникам того времени. Каков был характер земледелия в древнем Милограде. Некоторые исследователи предполагают, что оно было подсечно-огневым. Т.е. деревья подсекали, подрубали и ждали, пока они засохнут, а затем сжигали. Потом данный участок надо было расчистить, выкорчевывать пни и т.д. Процесс, как видно, очень трудоемкий. Не случайно слово «деревня» некоторые авторы склонны объяснять как «место, вырванное из-под леса, деревьев, дебрей». А самое главное, удобренный таким образом (золой сожженных деревьев) участок долго использовать было нельзя, почва здесь быстро истощалась. И в скором времени приходилось приступать к новой расчистке. Но одна из наиболее авторитетных исследователей милоградской культуры О. Мельниковская предполагает, что у милоградцев было не столь примитивное, а относительно развитое пашенное, переложное земледелие. Одним из доводов в подтверждение этого служит то обстоятельство, что на юге милоградцы очень тесно соседствовали на юге (южная граница доходила до Винницы) со скифами-пахарями. Местами их территории просто вклинивались друг в друга. Соседство это было, очевидно, не всегда мирным, но вот разные навыки и умения они друг у друга, так или иначе, перенимали. А поскольку скифы были искусные земледельцы и даже снабжали хлебом греческие колонии в Причерноморье, а через них – и саму Элладу, то есть все основания предполагать, что от них наши далекие предки вполне могли перенять технологию пашенного земледелия. К тому же, на большинстве поселений жили по 300-400 лет. По крайней мере, на милоградских поселениях найдено просто огромное количество ям и погребов, многие из которых явно использовались как зернохранилища. Найдены здесь и зернотерки, серпы, косы и др. сельскохозяйственные орудия.
Впрочем, в некоторых ямах были открыты и другие, более зловещие находки. Но об этом – чуть позже…
Милоградцы были также и умелыми животноводами. Разводили крупный и мелкий рогатый скот. И лошадей. Более того, у милоградцев существовал настоящий культ лошади. Об этом свидетельствуют глиняные фигурки животных, подавляющее большинство которых изображает лошадей. Симптоматично, что на тех поселениях, где не найдено костных останков животных, нет и фигурок, изображающих лошадей. Изображение животных роднит милоградцев с южными, в т.ч. скифскими, культурами. В памятниках лесной зоны подобное явление – редчайшее исключение!
Лошади милоградцев были мелкими, низкорослыми. Зато, скорее всего, весьма неприхотливыми. Очевидно, их прямым предком был тарпан – дикая лесная лошадь, водившаяся в Беларуси еще в XIX в. Найдены на городищах и элементы конской сбруи и снаряжения. Известна милоградцем была и собака. Их верный помощник на охоте и на пастбищах по своему типу приближался к современной лайке. По большему количеству домашних животных милоградская культура близка к южной лесостепи и резко отличается от северных территорий (культуры штриховой керамики Центральной и Северной Беларуси).
Развитое земледелие с образованием избыточного продукта, позволяло милоградцам заниматься и ремеслом, и торговлей. Торговый обмен велся с югом, по Днепру через скифские степи, и с западом, по Припяти. Милоградцы могли поставлять продукты своего сельского хозяйства, бортничества, охоты (Мельниковская, правда, отрицает массовую добычу милоградцами пушнины), приобретать изделия из металла, особенно цветного, стекла, ткани и т.д. Однако и у самих милоградцев вполне было налажено производство металлических изделий. Благо болотной руды, из которой кричным способом добывалось железо, в Полесье хватало (многочисленные встречающиеся здесь Рудни – тому свидетельство). Для милоградцев вообще характерно обилие металлических изделий, в т.ч. и из железа. Это отличает их от более бедных северных регионов. Характерно, что по направлению с севера к югу материальная культура становится все богаче и разнообразнее. На милоградских городищах найдены железные топоры – проушные и топоры-кельты, горбатые ножи, бритвы, бронзовые колокольчики, железные кольца конского убора, височные кольца, железные или бронзовые треугольные или трапециевидные подвески. Эти подвески, с петлей или отверстием в верхней части, иногда орнаментированные ординарной или 2-мя линиями, лучеобразно расходящимися вниз, близки к украшениям современных гуцулов (кельты?), фибулы латенского типа, булавки и мн.др.
Очень немного орудий из кости и рога – развитая местная металлургия и связи с другими странами делало их употребление излишним. Однако среди находок попадаются и каменные топоры – как вторично использовавшиеся еще со времен бронзового века, так, возможно, и вновь изготовленные. По крайней мере, на Милоградском городище была найден и заготовка для каменного топора. Мелкие же кремневые орудия, скорее всего, использовались в культовых целях. Возможно, как, впрочем, и крупные каменные топоры – так, у викингов судебные поединки долгое время велись с помощью каменных топоров, дубин и т.д. – этот вид оружия считался наиболее естественным, сакральным и т.д.
Вооружение же милоградцев, хоть и не является самым совершенным для своего времени, тем не менее, представлено достаточно широко. Оно носило, в большинстве случаев, универсальный характер – те же топоры или горбатые ножи могли использоваться как в бою, так и для хозяйственных работ, лук со стрелами и копья – были хороши и на войне, и на охоте. К чисто боевому оружию следует отнести следующие находки: скифский железный меч – знаменитый акинак с загнутыми вверх концами навершия, железный меч с кольцевидным навершием, большой бронзовый кинжал, и с определенными оговорками, дротик с узким листовидным плоским пером IV-III в. до н.э. Наличие акинака говорит о том, что военное дело у милоградцев находилось, без сомнения, под сильным скифским влиянием. Вероятно, милоградцы могли заимствовать у скифов – весьма грозных воинов того времени, не только вооружение, но и элементы их военной тактики. Не имея возможности создать в своей лесной зоне многочисленную конницу на скифский манер, они вполне могли перенять у степных воинов массированное применение луков как в обороне, так и в наступлении. По крайней мере, многочисленные находки наконечников стрел свидетельствуют в пользу этой версии. На милоградских городищах найдены наконечники стрел 2-х основных разновидностей - наконечники местных типов и скифские. Местные типы имеют наконечники треугольной, ромбической, трапециевидной формы и предназначены для охоты на пушного зверька. Как правило, они без черенка. Скифские наконечники – боевые, трехгранные или трехлопастные, втульчатые.
Определенный интерес представляют милоградские горбатые ножи. Длина их клинков составляет от 7 до 20 см, сами ножи имеют характерную форму – выгнутую, «горбатую» спинку, в некоторых случаях – вогнутое лезвие. Кинжалы и мечи с вогнутым лезвием были весьма широко распространены в античную эпоху в Средиземноморье и дошли до нашего времени в виде известного турецкого ятагана. Горбатые ножи милоградцев также, если это позволял их размер, могли использоваться как боевое оружие. Реконструкция такого ножа, сделанная с находки на территории Речицкого района, экспонируется в зале №1 Гомельского областного музея военной славы.
Кстати говоря, у скифов мечи-акинаки были объектом культового поклонения. Причем культ этот носил весьма жестокий характер. Античные авторы сообщали, что в своем святилище скифы приносили акинаку кровавые человеческие жертвы. О религиозных верованиях милоградцев мы знаем не так много, но определенные археологические данные позволяют полагать, что некоторые обряды милоградцев так же сопровождались человеческими жертвоприношениями и даже ритуальным каннибализмом! По Мельниковской, в милоградских ямах, использовавшихся в культовых целях, нередки находки человеческих останков вместе с костями животных и краской. Впрочем, в советской литературе об этих мрачных обычаях предпочитали не упоминать, у той же Мельниковской вскользь делается несколько замечаний о случаях антропофагии у милоградцев. Гомельский археолог А.И. Дробышевский, исследовавший милогадские памятники в р-не Уварович, обнаружил берцовые человеческие кости, расщепленные вдоль – очевидно, с целью изъятия костного мозга. По его предположению, данный случай каннибализма носил ритуальный характер, известный по этнографическим наблюдениям у некоторых примитивных народов еще в новое время. Также известны милоградские украшения- амулеты, изготовленные из человеческих костей – подвеска из просверленного эпифиза человека, обточенный кусок черепа человека. Наряду с клыками и когтями животных они использовались для отпугивания злых сил, и надо полагать, для привлечения добрых. Возможно, все было, как в песне Высоцкого про аборигенов и Кука – не исключено, что обладатель черепа, из которого сделали амулеты, отличался весьма высоким интеллектом. Во все времена это могло быть чревато весьма печальными последствиями для носителя оного…
Люди, приносившиеся в жертву, относились либо к соплеменниками, совершившими какие либо преступления или тяжелые проступки, либо же, наоборот, к лучшим – иногда в жертву приносили самых красивых девушек и юношей. Языческим божествам ведь не подобало пользоваться худшим. При этом родители отданных в жертву гордились своими детьми, возложенными на алтарь «общего блага» своего рода или племени! Жертвы могли приноситься и из числа военнопленных, захваченных во время столкновений с соседними племенами (подобные захваты, у некоторых народов превращавшиеся в специальную «охоту», крайне реалистично показаны в «Апокалипсисе» Ричарда Гира). Для милоградцев, например, такими племенами могли быть люди культуры штриховой керамики, жившие на белорусских территориях, лежащих севернее. То, что отношения с «штриховиками» отличались, мягко говоря, напряженностью, следует уже хотя бы из того, что у северной границы милоградских земель почти все поселения носят укрепленный характер. Притом, что на юге существовало много и неукрепленных селищ (правда, поселения самих штриховиков, если и имеют укрепления, то весьма примитивные, так как и в целом их материальная культура уступала по своему развитию милоградской).
Если немного напрячь фантазию, то можно вообразить, как на место милоградского городища, к днепровскому берегу, подводили связанных белокурых пленников. Полыхал огромный костер, вокруг стояли, время от времени оглашая окрестности жуткими криками на непонятном языке (иранском? протославянском? балтском? или на смеси тех и других или некоем праязыке?) и потрясали копьями и боевыми топорами мрачные бородатые люди. Назначенных к жертве по одному выводили к Верховному жрецу, на груди которого – амулеты из медвежьих когтей и волчьих клыков. Вот он наклоняется к очередной жертве и высоко к небу заносит сверкающий, подобно молнии, ритуальный кинжал-акинак. Об остальном не хочется даже думать… Возможно, все же человеческие жертвоприношения у древних милоградцев составляли большую редкость и совершались только при «крайней необходимости» - в случае неурожая, войн, эпидемических заболеваний и прочих несчастий. Кто знает… По крайней мере, только принятие христианства много позднее смягчило довольно суровые обычаи здешних мест.
В целом же милоградцы поклонялись Солнцу, Огню, домашнему очагу и т.д. В орнаментах милоградцев, как и в орнаментах, украшающих до сих пор народные костюмы белорусов, украинцев, постоянно присутствуют солярные знаки – различные вариации креста – символа солнца, прогоняющего силы тьмы. Именно Солнцу и приносились основные жертвоприношения, ему посвящались главные праздники. У милоградцев, как мы уже отмечали, существовал так же культ коня и коровы, что также уходить в глубь индоевропейских традиций. Любопытно, что еще в 1930—ее гг. на территории Речицкого р-на глиняные милоградские грузики и фигурки местные женщины, растерев, употребляли для «лечения» живота. Впрочем, почитание почитанию рознь. Некоторым животным, ставшим у милоградцев «культовыми», в этом смысле не особенно позавидуешь. Так, милоградцы, как можно судить по раскопкам, часто приносили в жертву собак. Зафиксированный у белорусов обычай убивать собак некоторые исследователи возводят к этим древним практикам и на этом основании делают предположение, что тотемным животным древних белорусов могла быть собака.
У милоградцев также был широко распространен культ камня и каменных топоров.
Что же касается собственно Милограда, то можно предположить, что это поселение было одним из весьма значительных в зоне распространения милоградской культуру. По крайней мере, оно имело широкие для своего времени, так сказать, международные связи. Именно в Милограде найдена единственные для всей милоградской культуры металлические вещи балтского типа.
Кем же они были, древние милоградцы? Большинство ученых предполагает, что милоградцы – это описанные Геродотом племена древних невров. Однако этническая идентификация невров-милоградцев до сих пор представляет немало сложностей. В.В. Седов считает их балтами, П.Н. Третьяков – то же, хотя ранее считал их «окраинными славянами». Однако в области расселения милоградцев почти нет балтской гидронимики. Говорить же о формировании славянской общности в IV ст. до н.э. пока можно только в качестве научной гипотезы, причем весьма спорной. Мы уже говорили о том, что отдельные авторы считают, что элита милоградцев имела кельтское происхождение. Существуют сегодня и теории, согласно которым жители Полесья представляют самостоятельный этнос, отличный и от белорусов, и от украинцев, но подвергающийся постоянной ассимиляции. Древние милоградцы, формирование культуры которых происходило на территории прежде всего современного Полесья, по этой версии, и представляют древнейший субстрат полесского этноса. В любом случае, вопрос об этнической принадлежности милоградцев до сих пор остается загадкой.
Более аргументированной с научной точки зрения, хотя тоже не бесспорной, является точка зрения о славянском происхождении зарубинецкой археологической культуры.
Милоград – в эпицентре славянской прародины?
Во II-III вв. на смену милоградской приходит зарубинецкая археологическая культура. При этом исследователи отмечают определенное сосуществование зарубинецкой и милоградской культуры при отсутствии их генетической преемственности. Возможно, зарубинцы и были протославянами, пришедшими сюда из: 1) района Одер-Висла; 1) Карпат; 3) Дуная и т.д. Во всяком случае, формирование зарубинецкой культуры происходило на нашей территории, что позволяет многим авторам утверждать, что белорусское Полесье является исторической прародиной славян. И это, конечно, не может не быть для нас лестным.
В Милограде также был найден совместный милоградско-зарубинецкий комплекс погибшего в огне жилища…..
Как известно, на территории Речицкого района уже в исторически достоверный летописный период расселились славянские племена дреговичей. Их этноним возводят и к «дрыгве», и к «драгавитам», «драгувитам», пришедшим сюда, возможно, с Балкан, и т.д. В 12-13 вв. славянское поселение образуется в Горвале, который, скорее всего, входил в Речицкую волость Черниговского княжества. В конце 14в. тут образуется самостоятельная Горвальская волость, охватывавшая оба берега Днепра и Березины. В ее состав входил, очевидно, и Милоград. По письменным источникам, Горваль известен уже с 15 в. как селение литовских князей. С 1423г. он в составе Минского воеводства ВКЛ. Принадлежала виленскому воеводе В. Манивиду, потом – его сыну и внуку. После угасания рода Манивидов волость отошла государству. В 1503г. в мирном договоре между Великим княжеством Литовским и Великим княжеством Московским Горваль назван местечком.
Замок на границе, или в тени скрещивающихся сабель…
Пограничное положение Горвальской волости, к которой стал относиться теперь и Милоград, наложило свой отпечаток на более чем два столетия их истории. Отпечаток этот зачастую оставлен огнем и железом. Здесь происходили постоянные порубежные конфликты между Москвой и Литвой. Это не считая «законных» крупных войн, когда опять-таки, первыми под удар попадали приграничные белорусские земли, в числе которых неизменно оказывались Горваль, Милоград, Речица, Гомель. В 1500г Горваль с волостью был присоединен к Московскому государству. Здесь был построен Горвальский замок, ставший важным звеном в приграничной системе обороны сначала Московского княжества, а потом и Литовского. Замок размещался на правом берегу р. Березина. Из него легко можно было контролировать переправы через Березину о водный путь к Днепру. Пограничная администрация, располагавшаяся в Горвальском замке, вела в тот время весьма оживленную переписку: «…много кто воеводы и наместники наши украинные…с Кричова, с Пропойска и с Чичерска, з Речицы, з Горволя и з инших многих городов…пишут к нам…». Основным предметом переписки были непрекращающиеся приграничные конфликты и нападения с обоих сторон. Как отмечает историк А.Д. Лебедев, в данный период Горваль был одной из основных баз для совершения набегов. Однако, по данным, приведенным этим исследователем, Горвалю и доставалось прилично. Если в первой трети 16 в. с литовской стороны более всех пострадала Речица-8 раз, то Горваль и села его волости тут были на 2-м месте – московские отряды нанесли 6 ударов в этом направлении. «Наместники его стародубскии и гомейскии и иных и помещики тамошни тое зимы прошлое, колкоснадцать сот людей у волости наши увослали и многие села Мозырскии и волость Стрешинскую и Горвольскую завоевали, статки людей розграбили, людей помучили а иных посекли а многих в полон увели; и к тому ещо люди, села и воды земли Речицкии и Горвольскии, и Пропойскии и Чичерскии и иных городов и волостей позабирали». В 1535г, во время Стародубской войны, Горваль был сожжен московскими войсками. С 1537г волость снова в составе ВКЛ. В 1543г жена великого князя Литовского и короля Польского Жигимонта I Старого Бона собиралась обменять свое имение Усвят и Озарище на имение Ковель князя Сангушки, король вместо их назначил к обмену Горваль.
То есть в то время нынешняя д. Горваль в составе Глыбовского сельсовета Речицкого района была равна целому городу Ковелю!
С этого времени Горваль и окрестности, в т.ч., очевидно, и Милоград, принадлежали магнатам Сангушкам. А по своему статусу Горвальская волость была равна волости Речицкой или Мозырской! Однако уже с 1565г Горваль входит в Речицкий повет Минского воеводства. В 16в. Горвальским замком владел «державец» Б.И. Шалупа (с 1528г), королева Бона, кн. В. Сангушка, а в 17 столетии замок стал владением Виленского капитул (с 1698г).
Говаль упоминался в документах об составе и границах новых уездов ВКЛ, образованных в ходе реформ 1565-1568 гг. В 1613г. местечко Горваль было указано на карте ВКЛ.
Как мы уже отмечали, пограничное положение наших земель то и дело превращали их в поле боя. Помимо столкновений с Московским государством частым, но зачастую незваным гостем был здесь и татарин. Прежде всего из Крыма, который в тот период был далеко не местом санаторно-курортного отдыха, в том числе и для тысяч угнанных туда для продажи невольников. Причем на территорию Беларуси крымские татары любили врываться как раз таки через современный Лоевский и Речицкие районы. Такое уж было у них стратегическое расположение. Переправа под Лоевом так и называлась – татарские броды. Правда, здесь не следует впадать в крайность и абсолютизировать средневековые конфликты, представлять тех же татар, скажем, извечно нападающей и агрессивной стороной, а их противников – стороной неизменно мирной и обороняющейся. Если принять во внимание все походы и набеги, совершенные теми же казаками или московскими войсками, и с такими же захватническими целями, то очень легко можно будет убедиться, что в этом случае все стороны были хороши. Плохи, когда нападали и грабили, и хороши, когда защищали свой дом. Что и делали наши предки, обороняясь, скажем в Горвальском замке. Кроме татар, с юга приходило сюда и еще одно войско – войско Запорожское. Так, в 1648г, во время войны украинского казачества под началом Богдана Хмельницкого с Речью Посполитой, казаки разбили под Горвалем войска стражника ВКЛ кн. Мирского и овладели замком.
Оценки тех событий сейчас даются полярно разные. Если раньше была тенденция идеализировать движение украинского казачества и целиком приписывать его по части антифеодальной борьбы, то сейчас бытуют и противоположные точки зрения. Дескать, воевали украинские казаки против белорусского государства ВКЛ, только что бы пограбить и побеспредельничать. Очевидно, истина лежит где-то по середине. Был здесь, конечно, как и на всякой войне, и беспредел, и ужасающая нас сейчас жестокость – отсечение пленным рук, посажение на кол и пр. Причем творилось это все с обеих сторон – как казаков, так и литовского войска. Но были тысячи белорусских крестьян-повстанцев, массово желавших «показачиться». А прежде всего – расправиться с действительно ненавистными панами, обрести волю и землю, да и религиозную свободу. Отстоять свою православную веру. И далеко не всегда и не всем тогда было очевидно, что со временем также казачья старшина, вставшая над рядовым казачеством, может превратиться в притеснителей не намного лучше польских магнатов.
В своем стремлении перехватить у войск Речи Посполитой стратегическую инициативу гетман Хмельницкий особое значение придавал овладению правобережными крепостями ВКЛ, в т.ч. Горвалем, Речицей, и др. Сюда были отправлены многочисленные казачьи загоны, однако летом 1949г под Загальем и Лоевом казаки потерпели тяжелейшие поражения. Однако даже это не остановило местное крестьянство - даже после подписания Зборовского перемирия в августе 1949г в именно в Горвале вспыхивает восстание горожан и селян. На его усмирение из Речицы прибывает отряд драгун – по сути, карателей-наемников. После боя с хорошо обученным и вооруженным отрядом регулярной кавалерии повстанцам пришлось отойти в леса, где они и продолжили свою борьбу. Отсюда повстанцы и получили свое название – «лесуны». Вот оно, начало белорусского партизанства!
Возможно, именно Горваль и его окрестности стал одним из первых мест, где еще в далеком 1649г зарождалась и развивалась традиция партизанской борьбы, ставшая в последующем столь характерной для Беларуси!
А действия горвальских и других речицких повстанцев-«лесунов» причиняли противнику большие неприятности: Так, шляхтич Могильницкий писал в сентябре 1651г из-под Речицы про то, что два повстанческих вожака, Шарапата и Суганята, уничтожают челны и байдаки армии Речи Посполитой, идут на Речицу, угрожают напасть на город. В следующем письме он добавлял, что «возле Речицы кружат три гультайских вождя, которые, живя в болотах, нападают, забирают у нас челядников…, часто нас тревожат». Ротмистр Давид Тарасовский писал в июле 1651г Я. Кишке о результатах деятельности местных повстанцев: «…Возле Речицы великий голод, не только зерна, но и травы нет. Наше войско стало лагерем, все измученное».
В ноябре 1654г казаки нежинского наказного гетмана Ивана Золотаренки вновь брали штурмом Горвальский замок. Вот что писал сам Золотаренко по этому поводу в своем донесении русскому царю: «Стоячи под Гомлем, посылали есмя в загоны, которые по той сам стороне Днепра замки и места поимали, и под мечь непослушные; а городы которые нам шкоды прежде чинили, попалити велели есмя, особенно замок Речицкий, замок Злобин, замок Стрешин, замок Рогачев, замок Горволь позжено». Таким образом, запорожское войско захватило либо разрушило целый стратегически важный укрепленный район, прикрывавший Речь Посполитую от удара через Днепр с последующим выходом на оперативный простор и возможным наступлением вдоль Припяти в направлении на Брест-Варшаву или вдоль Березины на Минск-Вильню. Действия свои же по уничтожению опорных пунктов противника, кстати говоря, Золотаренко оправдывал еще и тем, что «те же неприятели, по отступлению нашему… в наши края впадши, жон и детей наших живых пускати не будут и места… украинные испустошат». И действительно, эта война принесла и Беларуси, и Украине страшные опустошения.
Новые бедствия принесла Северная война 1700-1721 гг. Именно в это время был окончательно уничтожен Горвальский замок. В 1714г при проведении инвентаря Горвальского имения было решено, для стимулирования восстановления хозяйства. Дать крестьянам послабление от повинностей. Комиссары, проводившие инвентарь, потребовали вообще запретить «панщину» (барщину) и всех крестьян Горвальской волости. Ранее плативших чинш (оброк), вернуть в это состояние. Однако, видимо, положение крестьян это сильно не улучшило. В 1745г в Горвальской волости происходят волнения. В местные владения Виленского капитула направляются 2 хоругви войск. Волнения, очевидно, быстро подавить не удалось, и еще в 1746г одна хоругва продолжала оставаться в волости.
Однако Горваль и окрестные села отстроились и вновь возродились к жизни. В 18 ст. в Горвальской волости действовали предприятия по производству поташа. В 1731г. имение Горваль насчитывало 294 «дыма». В 1784г. в Горвале упоминается церковь, а в само имение входило 13 деревень (очевидно, и Милоград) и 5 слобод. В 1765г Грыбовское (Глыбовское) староство Речицкого павета имело доходов 1488 злотых, из них платила кварты в государственную казну 372 злотых. Интересно, насколько это сопоставимо с доходами и налоговыми выплатами современного Глыбовского сельсовета?
В составе Империи…
С 1793г, после II раздела Речи Посполитой, Горваль и Милоград – в Речицком уезде Черниговской, а с 1796г – Минской губернии. Имение Горваль было конфисковано в казну в числе других имений, принадлежавших католической церкви.
События Отечественной войны 1812г. так же не обошли наш край стороной. В конце июля французские войска приблизились к границам Речицкого уезда. Белорусское Полесье прикрывали войска 2-го резервного корпуса генерала Ф.Ф. Эртеля, бывшего московского обер-полицмейстера и, по мнению генерала Ермолова, военноначальника весьма посредственного. Вечером 26 июля конный французский отряд (50-80 чел) вступил в Жлобин, а на следующий день подразделения «Великой армии» заняли Рогачев. Молва распространяла слухи о надвигающемся на Речицу французском отряде численностью в 30 тыс. чел. Находившийся в Горвале речицкий земский исправник Кубраковский 27 июня донес о происходящем Эртелю, а также послал раппорт Бобруйскому военному губернатору М.Игнатьеву. Кубраковским также были высланы разведывательные отряды из Горваля в сторону Белицы (тогда – уездного центра) и Гомеля. Хоть и начата была частичная эвакуация из Речицы в Чернигов, однако все же решили уезд неприятелю по возможности не отдавать, что бы не давать ему дополнительных продовольственных, фуражных, конских, людских и пр. ресурсов. Часть войск и административных лиц и учреждений была сосредоточена тогда в Горвале (Речица была просто перегружена перемещенными туда минскими казенными учреждениями). Между тем, русским войскам приходилось иногда действовать на два фронта, поскольку «умножались волнения из-за того, что неприятель, который был в этих местах, объявил для черни вольность и независимость от помещиков».
Когда минский губернатор П.М. Добрынский, находившийся в Речице, узнал о появлении за Днепром напротив города французского отряда, он срочно вызвал из Горваля подкрепление – эскадрон драгун под началом майора Козловского. Однако вскоре выяснилось, что французы, разграбив имение генерала Башилова и окрестные деревни, отошли в направлении Могилева.
Вообще война 1812г принесла нашим землям чудовищные опустошения. Даже по официальным данным потери, понесенные жителями Речицкого уезда только от пребывания здесь российских войск, составили 252 514 руб. Что уже говорить о последствиях тех грабежей, которые чинили здесь войска наполеоновской «Великой армии» (по своему составу напоминавшую современный НАТО – французы, немцы, итальянцы и т.д.)!
В 1835г. Горвальское имение из казны перешло во владение панов Холодовских. С 1861г Горваль являлся центром волости в Речицком уезде Минской губернии. Здесь действовала деревянная Свято-Троицкая церковь, в которой хранились метрические книги с 1792г. В 1851г церковь была капитально отремонтирована на деньги Холодковской. В 1885г. в Горвальскую входило 15 селений (471 двор). В 1882 г. имение приобрел генерал-лейтенант граф Г.Ф. Менгдэн, а в 1888 г. – граф Зубов.
В к. 19ст. имение Горваль насчитывало 53000 моргов земли, но хозяйственные дела шли здесь далеко не блестяще. В окрестных лесах гнали смолу и ски
, добывали лес. С Горвальской пристани ежегодно отправлялось до 500 тыс. пудов лесных грузов.
К 19 столетию относится и упоминание Милограда в письменных источниках как селения в Горвальской волости Речицкого уезда Минской губернии. В 1876г помещик Филончик имел тут 635 десятин земли. Через деревню проходил тракт Якимова Слобода-Чернигов, имелась почтовая станция (6 экипажей). В 1879г. Млоград упоминается в Горвальском церковном приходе.
Значительную часть населения Горваля до революции составляли евреи. Это было связано с тем, что Горваль, как и другие белорусские города и местечки, находился в т.н. «черте оседлости», за пределами которой евреям селиться запрещалось. Любопытно, что в к. 19 в. из 200-х еврейских семей Горваля большинство носило фамилию Каганович. М. Каганович был казначеем молитвенного дома, Руман Каганович старостой мещанской управы местечка. Детство в Горвале провел и И.-Л.Г. Каганович, один из лидеров российского сионистского движения. Затем он уехал в Гомель, который и представлял в качестве делегата на 2-й, 3-й и 7-й Всероссийских сионистских конференциях, состоявшихся, соответственно, в Минске в 1902г (кстати, с разрешения главы МВД фон Плеве, намеревавшегося использовать сионистов в борьбе с революционным движением), в Хельсинки в 1906г и в Петрограде в 1917г. В 1923г И.-Л.Г. Каганович эмигрировал в Палестину. Так что корни государства Израиль также во многом лежат в этой земле…
С нашими местами связан и другой, гораздо более известный у нас Каганович – Лазарь Моисеевич. «Железный» сталинский нарком, переживший, в отличие от своего брата Михаила, и репрессии, и кажется, всех остальных своих сотоварищей из высшего руководства СССР. Так дед Лазаря Моисеевича, Беньямин Каганович, все таки жил в Горвале и переехал из Горваля на Украину, в село Кабаны, ныне – поселок Дубравы. Где-то к началу 1880-х гг. Лазарю Моисеевичу было суждено еще вернуться на Гомельщину, где он в 1917г работал в сапожной мастерской Западного фронта и по совместительству руководил Полесским комитетом РСДРП(б). Именно Лазарь Каганович и организовывал на Гомельщине Октябрьский переворот. Правда, известный речицкий большевик А. Костенко впоследствии утверждал, что к революционным событиям в Речице и уезде Полесский комитет никакого отношения не имел. Дескать, все сделали сами… Правда, писалось это в те времена, когда Лазарь Моисеевич давно уже был не в силе… А вот в 1938г, когда Каганович баллотировался по Гомелю в Верховный Совет СССР, областная газета вышла со статьей о событиях 1917г по названием, ни больше, ни меньше, как: «Лазарь Моисеевич открыл нам глаза…»
Если в 1866 г. в местечке Горваль было 126 дворов, а в 1870 г. насчитывалось 186 ревизских душ мужского пола, то в 1892г – здесь было уже 2146 чел (по другим данным – 1589 чел согласно переписи 1897г). В 1864 г было открыто народное училище. Работали волостная больница, почтовая контора. Отмена крепостного права, развитие капиталистических отношений вкупе с выгодным расположением волости на пересечении крупных водных магистралей стимулировало ее бурное хозяйственное развитие. Здесь действовала речная пристань и переправа через р.Березину. В 1897г в Горвале была церковь, 2 молитвенных дома, хлебозапасный магазин, 21 лавка, торговый ряд, дом для приезжих, корчма. К тому времени торговый оборот местечка, имевшего с давних времен торговые привелегии, составлял полмиллиона серебром в год. Деньги на тот момент очень немалые. Особенно если учесть, что взрослый сельскозяйственный рабочий зарабатывал всего 5-6 руб. в месяц, ремесленный – 10-12 руб.
Резкая социальная дифференциация, бесправие подавляющего большинства населения служили источником постоянной напряженности. Особенно тяжелым было положение крестьянства – самой многочисленной группы населения. Здесь, в Беларуси, к проблемам малоземелья, выкупных платежей, телесных наказаний и пр. добавлялось еще и то, что большинство помещиков были инородными элементами по отношению к местному крестьянству. Исповедовали другую веру, говорили на другом языке. Были поляками, как Холодовские, или немцами, как Менгдэн. Но будь они и русскими или белорусами, в любом случае, между крестьянином и помещиком всегда лежала пропасть. Для полесского селянина он всегда оставался «паном», добрым или злым, но человеком другого мира. В основе своей – враждебного и чуждого крестьянину…
Характерно, что в Речицком уезде крестьянское движение отличалось особой активностью и организованностью. В июле 1904г. крестьянские выступления произошли в Горвальской волости. В д. Дюрдево (ныне – Комсомольск) забастовали батраки. В январе 1905 г. здесь произошло вооруженное столкновение со стражниками, при этом был убит повстанец Яков Ушак из Дюрдево и ранен стражник Чижик. При усмирении восстания было арестовано 25 человек. Из них сосланы в Сибирь Заяц Григорий, Закрученный Андрей, Батько Василий, Алейников Илья. За пределы губернии были высланы Чирик Василий, Аникеев Илья, Заяц Иосиф (эмигрировал в Америку). Вилей Михаил был казнен через повешение, Шанцев Артем умер в тюрьме.
По преимуществу крестьянское движение находилось под влиянием партии эсеров. Эсеры, в отличие от большевиков, выступали за передачу всей земли крестьянству, а не государству, и были сторонниками демократического социализма, а не тоталитарной диктатуры. В конце 1905 г. в Горвале было образована организация Всероссийского крестьянского союза. Во главе ее стояли братья Чистики, активистами Крестьянского союза стали жители Горваля Л. Козырь и братья Галаши, которые выезжали для работы с крестьянами в деревни Горвальской волости. 19 декабря полиция произвела обыск у Козыря. При аресте он крикнул: «Зовите народ!» И земляки не замедлили откликнуться… Вооруженные своим традиционным еще со времен дреговичей оружием – дрекольем, они освободили своего соседа. Урядник обратился в бегство, а пристав вынужден был искать спасения в волостном правлении. Крестьяне решили держать там пристава до тех пор, пока не будут освобождены арестованные ранее братья Чистики. На следующий день повстанцы захватили еще 2-х жандармских унтер-офицеров. Лишь целый отряд полиции, прибывший из Речицы, смог освободить пристава и жандармов, но тут к волостному правлению устремилось почти все население местечка. Полиция вновь была изгнана из Горваля. Таким образом, местечко опять оказался в руках его жителей. Фактически, хоть и на очень короткое время, население Горваля образовало здесь свою самостоятельную самоуправляющуюся республику.
В 1906-1907 гг. в Речице и Горвале эсерами проводились демонстрации, массовки и собрания, на которых выступали как местные, так и приезжие ораторы. Однако 23 ноября полицией была проведена ликвидация «Речицкой партии эсеров», действия которой уже давно освещались провокатором Е. Закревским. В результате арестов в тюрьме оказались подпольщики, которые вели работу в Горвальской волости и Речице - А. Ерохов, С. Солонец, Я. Козел, И. Чижик, Н. Беляев.
С одним из них – Ероховым, далее происходят события, весьма похожая на драматическую эпопею декабристов и их жен. Приговоренный к ссылке на поселение с лишением всех прав (его подельники были еще и закованы на этапе в кандалы), Ерохов по прибытию в Бобруйскую крепость заявил о своем желании вступить в брак с дворянкой Ю. Валентинович. Лишь через полгода было получено разрешение. Затем невеста дала расписку следовать за мужем, как за свой счет, так и по этапу, в одной партии с арестантами! Где, между прочим, шло немало и уголовных каторжан. Подобная сцена замечательно сыграна Мариной Влади в фильме о декабристах «Звезда пленительного счастья…»… После венчания в тюремной церкви Ю. Валентинович все же было разрешено отправиться на место ссылки мужа за свой счет, избежав, таким образом, мучительного и опасного, по большей части пешего, этапирования в далекую Сибирь…
Бандерiвцi - вони щось бiльше за просто українцiв, десь так само, як самураї трохi бiльше за просто японцiв
. Следующий раз Эдуард не ошибется темой) Aleks_Gomel
